Забота о пищеварении для англичан стала навязчивой идеей еще в тюдоровские времена. 

Далекая от сбалансированности, большей частью мясная диета придворных Генриха VIII неизбежно приводила к запорам, с которыми приходилось бороться с помощью клизм. И хотя в Хэмптон-корте были приняты специальные правила, призванные ограждать придворных от дел туалетных (при посещении туалета для «пускания воды» необходимо было скрывать непристойные звуки покашливанием), особому камердинеру, самому приватному из слуг, вменялось каждый день информировать мир о состоянии королевского кишечника.Люси Уорсли в If walls could talk («Английский дом» в русском издании) описывает отношение к вопросу с определенной иронией: «Постоянно появлялись новые тренды. Хоть где-то англичане опередили французов! Лизелотт, герцогиня Орлеанская, в 1714 году описывала в письме новинку с нашей стороны Ла-Манша: «очищение настолько эффективное, что мне пришлось воспользоваться вазой не меньше тридцати раз». Очищение было «новой процедурой, но настолько a la mode, что весь Париж пользуется ей. Это соль из Англии, называемая du sel d’Epsom [эпсомская соль]. Ее растворяют в воде».

Даже чопорная королева Виктория раз в неделю очищалась. Викторианцы были активными потребителями слабительных. Автор опубликованной в 1835 году книги для беременных, утверждал, что многих проблем с родами можно было бы избежать при должной заботе о кишечнике: «Если бы беременные женщины, страдающие от запоров, принимали малые дозы касторового масла дважды или трижды в неделю … тяжелые роды были бы редким случаем».

Помните рецепт коричневого супа из кролика? Читатели на Фейсбуке очень удивлялись тому, что беднягу автор предлагает варить пять с половиной часов. Причина этому вовсе не ненависть, которую Элайза Актон питала к ушастым, а все та же забота о пищеварении. Стремясь его облегчить, викторианцы варили до расщепления на фракции не только мясо, но и овощи (миссис Битон наказывала не притрагиваться к моркови, которую не варили хотя бы полтора часа), которые потом еще и перетирали в кашу.

Знаменитый лондонский хирург Джон Абернети (1764-1831) тоже считал, что большинство людских болезней так или иначе связано с расстройством пищеварительных органов и ратовал за диету, оные органы не нагружающую. Абернети написал соответствующий трактат и так настойчиво предлагал своим пациентам с ним ознакомиться, что даже заработал прозвище «доктор Моя-книга». В 1829 году он начал производить печенье, помогающее правильному пищеварению.

If you are sick there’s nought so good,
To warm the stomach, cleanse the blood,
Or clear head – heart – or – brisket;
If you are well and would remain,
From drugs and chemicals refrain,
And munch with Sherry or Champagne,
Hutchinson’s Abernethy Biscuit.

Если заболеешь, нет ничего лучше,
Чтобы согреть желудок, очистить кровь
Или освободить голову, сердце или грудь;
А если здоров и хочешь таковым оставаться,
Не полагаясь на лекарства и химию,
Погрызи-ка с бокалом шампанского или шерри
Печенье Абернети.

Печенье Абернети стало предшественником существующего до сих пор «пищеварительного крекера» из муки грубого помола. Книга Роберта Уэллса 1890-го года The Bread And Biscuit Baker‘s And Sugar–Boiler‘s Assistant (“Помощник в выпечке хлеба и печенья и сахарных делах”) предлагает несколько рецептов, но и «оригинальный рецепт доктора Абернети» и «печенье Абернети по-лондонски» используют яйца, в настоящий момент из моей диеты исключенные. Так что предлагаю обратиться к «обычному способу». Интересный момент – в нем в качестве разрыхляющего агента упоминается углекислый аммоний, хотя к тому времени уже получила распространение пищевая сода.

Печенье Абернети у меня вышло очень интересным – я до этого так ни разу и не сподобилась печь с семенами тмина. Они очень выгодно и свежо оттеняют сладость теста. Вот только не повторяйте моей ошибки и старательно раскатывайте тесто потоньше. Печенье получается довольно жесткое, и если сделать его слишком толстым (а сода или разрыхлитель его еще и поднимают), грызть его немного неудобно.