“Если верно, что на свете не сыщешь травы зеленее английской, то еще бесспорнее, что нигде в мире собаки и кошки не окружены таким страстным обожанием, как среди слывущих бесстрастными англичан,” писал в 1980 г. Всеволод Овчинников в очерках об Англии “Корни дуба”. И его можно было бы обвинить в преувеличении, не будь сами англичане склонны с ним согласиться.

Любовь к собакам издавна отделяла английскую аристократию. Король Карл II, которого редко можно было встретить без следующего за ним щенка (или двух) даже написал декрет, разрешающий кинг-чарльз спаниелям находиться в общественных местах, включая Парламент. Но полноценное “одомашнивание” собаки в том виде, в каком оно знакомо нам сегодня, произошло именно в XIX веке, когда она стала считаться неотъемлемой частью семьи среднего класса – и параллельно с этим начала удаляться с улиц.

По мере того, как во второй половине века росла популяция городов, их жители становились все дальше и дальше от природы. Коровьи стада, которые снабжали горожан молоком, переселились на окраины – а за ними последовали скотобойни и скотные рынки. Постепенно с улиц пропали и более мелкие животные – овцы, свиньи и даже гуси, которых раньше гнали по улицам на рождественские рынки, были запрещены. Да что там – еще в 1839 году, чтобы сократить распространение бешенства, под запрет попали собачьи тележки, на которых торговцы возили то же молоко. Доктор Филип Хоуэлл в своей книге “Дома и на улице: домашняя собака в викторианском Лондоне” (At Home and Astray: The Domestic Dog in Victorian London, 2015) предполагает, что собаки (определенные “вежливые” собаки) были со двора и из будки приглашены в дом, к камину, чтобы заполнить этот своеобразный вакуум.

Внезапно зародившаяся в британском обществе любовь к собакам сделала их своеобразной ценностью. К 1837, году восшествия Виктории на престол (тоже страстной собачницы – на тот момент ее неизменным спутником был кинг-чарльз спаниель Дэш), в Лондоне действовало около 140 похитителей собак. Вирджиния Вульф в романе “Флаш”, написанном от лица кокер-спаниеля викторианской поэтессы Элизабет Барретт Браунинг, описывает, как бедолагу четырежды похищали “догнепперы” и возвращали за выкуп.

Вопрос собачьего питания при этом не поднимался – питомцы ели то же, что и хозяева. Если речь шла о простых крестьянских собаках, то они существовали на безмясной диете из хлебных корок, картошки и вареной капусты. Даже вертельная собака – ныне не существующая порода карликовых собачек, тренированная для хождения в колесе, которое проворачивало вертел – могла изредка надеяться на отваренную и оскобленную кость. А вот принц Альберт настаивал, чтобы его гончую Эос кормили фуа гра и свежим несоленым маслом. Когда бедняга неожиданно скончалась, он обвинил горничную в том, что она экономила и давала Эос плебейское соленое масло. Питание собак горожан приходилось где-то посередине: для домашних животных хозяева покупали конину. Павшие замертво прямо посреди улицы лошади было делом обыденным, и прохожие едва ли удостаивали вторым взглядом хозяина, спорящего за цену на труп с торговцем мясом.

Во второй половине XIX века, по мере того, как собаки все больше приобретали статус предмета роскоши, вопрос их питания начал все чаще вставать ребром. Одни специалисты заявляли, что приличным собакам нельзя  питаться мясом – дескать, это их возбуждает. Другие разумно возражали, что диета из хлебного мякиша, размельченных льняных семян и молока “противна их хищной натуре”…

В середине века в Лондон из Цинциннати прибыл некий молодой предприниматель Джеймс Спрэтт. Когда он сходил с корабля, то планировал торговать громоотводами, в порту его поразили огромные стаи бродячих собак, пожирающих заплесневелые галеты, которые моряки сбрасывали с кораблей прямо на причалы. Это так его вдохновило, что вскоре он от громоотводов перешел к созданию печенья для собак, и в 1860 году на прилавках оказались Патентованные пирожные для собак с мясом Спрэтта. Они были запеченной смесью пшеницы, свеклы и других овощей, замешанной на говяжьей крови, и продавались как продвинутое питание для собак. Буквально через несколько лет рынок наводнили многочисленные корма для собак, которые обещали блестящую шерсть, спокойствие и отсутствие глист. Спрэтт стал одним из первых настаивать, что для здоровья собак вредно есть что-то кроме его корма. Мясо, конечно, необходимо животному, но поступать оно должно только в его пирожных – иначе собака растолстеет и преждевременно умрет.

Мое сокровище – это восьмилетний чихуахуа по имени Сима – питается овсяной или гречневой кашей с мясом и некоторым количеством овощей, но иногда я даю ему печенье. Обычно это покупное печенье, но недавно мне пришло в голову испечь что-нибудь не только для человечьей части семьи. К моей огромной радости, Симе действительно  мое печенье пришлось по вкусу. Рецепт абсолютно современный (я бы не стала так над ним издеваться) и взят с одного из иностранных сайтов, посвященных собакам. Ингредиентов, собакам не положенных, в нем нет.

Пометка относительно арахисового масла: арахис – не орех, а фасоль, поэтому собакам его есть можно. Более того, поскольку в нем содержится большое количество белка и жира, оно, в зависимости от диеты вашей собаки, может быть ей крайне полезно. Тем не менее, следует использовать только арахисовое масло, в котором нет ни соли, ни сахара. Тем более, стоит избегать арахисового масла с заменителем сахара ксилитолом. Он для собак очень вреден, может вызвать гипогликемию и даже смерть.