В начале XIX века население Британии выросло в несколько раз, и, поскольку в разгаре была индустриальная революция, большая часть этого роста пришлась на крупные города. Но чем больше людей в городе жило, тем больше людей в нем умирало…
27 октября 1843 года в Ковен-гардене, Лондон в возрасте 64 лет скончался некий господин Фостер. Врач мистера Фостера, доктор Уокер, посвятил последние двадцать лет изучению состояния городских кладбищ. Они были страшно, кхм, перенаселены, и доктор Уокер беспокоился о том, какой вред подобное положение может наносить жителям окрестных районов. В своем беспокойстве он был достаточно громок – писал письма в газеты и сочинял памфлеты, призывая к реформе. Он подробно записал, что произошло после смерти мистера Фостера.
Жена покойного послала двух его друзей на приходское кладбище церкви Сент-Мартин-ин-зе-филдс (если вы бывали в Лондоне, то наверняка знаете ее – это собор, находящийся на северо-восточном углу Трафальгарской площади, справа от Национальной галереи), удостовериться, что все было должным образом подготовлено к захоронению. Те обнаружили, что гробовщики действительно уже выкопали яму – но всего около 70 см глубиной. Это было абсолютно неприемлимо – о чем друзья и сообщили гробовщикам, потребовав копать глубже. Гробовщики, очевидно привычные к подобным ситуациям, без лишних споров согласились, уточнив только, что тогда из ямы придется достать содержимое.
Содержимым оказался другой гроб, который тут же вытащили и разбили топорами. Занимавшее его тело вывалили на землю и втоптали в глину.
Друзья в ужасе смотрели на происходящее, но… могила по-прежнему была недостаточно глубокой.
Гробовщикам пришлось вытащить и разбить еще два гроба, чтобы яма достигла приличной для захоронения глубины. Когда мистера Фостера опускали в могилу, друзья понимали, что через несколько лет и его ждет подобная судьба.
В 1822 году на Стрэнде открылась часовня Инон, предлагавшая захоронение в своем склепе. Это был весьма прибыльный бизнес, и служитель часовни мистер Хаус изрядно демпинговал ближайшую англиканскую церковь. Те продавали место в своем склепе за 6 фунтов и 14 шиллингов; мистер Хаус же предлагал упокоиться с миров всего за 15 шиллингов.
Склеп часовни Инон был не очень большим – он мог вместить около 1300 захоронений. Однако к 1840-м мистер Хаус продал как минимум 10 тысяч мест. Как же такое возможно?
Напротив часовни Итон был открытый сток, и мистер Хаус просто-напросто смывал “лишние” тела по канализации прямо в Темзу.
1848 в Лондоне разразилась эпидемия холеры. Даже тогда ее связывали с ужасающим состоянием канализации (как и Букингемский дворец, многие дома были построены прямо на акведуках) и тем, что в нее сливали. А сливали в нее все, вплоть до отходов скотобоен – и трупов.
Решением этой проблемы должны были стать публичные кладбища на окраинах города. Первое было построено в Кензал-грин в 1833 году. Вокруг аккуратной англиканской часовни простирались сотни земельных наделов, доступных – за должную плату – к вечному владению. Но удаленность от городского шума и суеты означала также и удаленность от церковного прихода, а перспективных клиентов это немного… пугало.
Все изменилось в октябре 1843 года, когда скончался герцог Сассекский, шестой сын Георга III.
Принц Август Фредерик был женат дважды – и оба раза на женщинах не королевской крови, что было запрещено законом о королевских браках. По факту, оба эти брака были недействительны. Но своих жен Сассекс любил (он единственный не бросился участвовать в гонке за производство наследника после смерти принцессы Шарлотты), и хотел быть похороненным вместе с женой, которой просто не было места в королевских гробницах.
Выбрав своим последним пристанищем Кензал-грин, он положил начало новому викторианскому помешательству. Богатые люди бросились к владельцам кладбища, готовые заплатить любые деньги, лишь бы приобрести кусочек кладбища поближе к гробнице герцога. Когда пятью годами позже напротив герцога захоронили его любимую сестру, принцессу Софию, дело было решено. Англичане стали переселяться на кладбища.
Шоколадный мусс с шоколадно-миндальной крошкой – и песочным печеньем в качестве декорации хорошо сочетается с полнотелыми красными винами сортов Кабене Совиньон, Бордо или Сира и мрачным готическим кино вроде Багрового пика или Грозового перевала. Хорошей вам пятницы, друзья!
- 150 г горького шоколада
- 25 г сливочного масла
- 2 маленьких яйца (разделенных на желтки и белки)
- 27 г сахара
- 150 г сливок для взбивания
- 40 г миндальной крошки
- 40 г сахара
- 25 г муки
- 1 ст. л. какао-порошка
- 20 г сливочного масла
- На водяной бане нагревайте масло и шоколад, постоянно помешивая, пока они не соединяться в однородную массу.
- Снимите с огня и по одному введите желтки и перелейте смесь в холодную емкость.
- Взбейте сливки до мягких пиков. Взбейте белки до мягких пиков, затем добавьте сахар и продолжайте взбивать, пока сахар не растворится.
- По очереди введите в яично-шоколадную смесь сливки и белки.
- Разлейте мусс по формам, закройте пищевой пленкой и уберите в холодильник на два часа.
- Растопите сливочное масло.
- Смешайте все сухие ингредиенты, добавьте масло и перемешайте, так, чтобы получившееся тесто рассыпалось в руках, напоминая мелкую крошку.
- Выложите на противень, застеленный пекарской бумагой и выпекайте в духовке 10 минут при 150С.
- Готовую смесь раскрошите поверх мусса.
- Украсьте мусс любым продолговатым печеньем, похожим на надгробные камни.