В книге “Путешествие в Лондон” 1770-го года француз Пьер-Жан Гросли отмечал, что некий “министр провел за карточным столом двадцать четыре часа, настолько поглощенный игрой, что за все это время он даже не ел, за исключением куска говядины, зажатого меж двух тостов, который он проглотил, не отвлекаясь от карт. Это блюдо стало крайне модным за время моего пребывания в Лондоне, и называют его по имени министра, который его изобрел”.  Министром этим был Джон Монтегю, 4-й граф Сэндвич. 

Джон Монтегю наследовал титул графа Сэндвича в возрасте всего десяти лет у своего деда Эдварда Монтегю. Тот был личностью в историческом плане довольно примечательной: королева Анна, взойдя на престол, показательно пренебрегла советом своей фаворитки герцогини Мальборо, и назначила его мастером-конюшим. И это несмотря на то, что Эдвард был явно безумен и по приказу жены держался взаперти в поместье Хинчинбрук.

Сэндвич получил достойное образование и имел блестящую карьеру: занимал должность генерал-почтмейстера и трижды – первого лорда адмиралтейства. Тем не менее, его коррупционность и некомпетентность в качестве слуги народа были так широко известны, что после смерти злые языки советовали на надгробном камне высечь: “Нечасто человек занимал столь большое число постов и добивался столь малого”.

Зато любовная его жизнь вызывала у современников огромный интерес. Жена Сэндвича сошла с ума так же, как и его дед, а любовницу, оперную певицу Марту Рэй (выступавшую, по факту, в качестве его второй жены), убил в Королевской опере обезумевший от ревности поклонник-священник. Через год после трагедии писатель Герберт Крофт издал эпистолярный роман “Любовь и безумие, или история столь правдивая, что имена ее участников были бы упомянуты здесь, не будь они настолько известны”. Роман был так популярен, что многие считали письма, из которых он состоял, правдивыми.

Что до сэндвичей: Сэндвич их, конечно, не изобрел, но легенда (как описывает ее выше “Путешествие в Лондон) утверждает, что он часто требовал у слуг кусок мяса между двух тостов, и его друзья по карточному столу стали просить “то же, что и Сэндвичу”, “как у Сэндвича”. С другой стороны – и это занятный момент, – сэндвичи упоминаются в дневнике Эдварда Гиббона (автора “Упадка и падения Римской Империи”) за восемь лет до “Путешествия”. Что немаловажно, Гиббон (тот еще георгианский граммар-наци) пишет это слово с прописной буквы – значит, как термин оно к тому времени устоялось. Это позволяет некоторым историкам считать, что Сэндвич к сэндвичам отношения все-таки может и не иметь. Но вот откуда в таком случае это слово взялось, остается только гадать. В Кенте есть старинный город с таким названием, а в XV веке сэндвичем называли сейчас уже забытое плетение веревки.

Не смотря на генезис еще в XVIII веке, особую популярность сэндвичи приобрели в конце XIX, когда на балах стали популярны своеобразные фуршеты – до этого сама идея столов, за которыми гости будут есть стоя, казалась крайне скандальной. Рецептов сэндвичей не счесть – тут и варианты довольно изысканные, вроде сэндвичей с креветками (в отличие от устриц их в английских водах не ловили), и самые простые, вроде хорошо знакомых и сегодня сэндвичей с сыром и ветчиной. Мои фавориты в категории странных рецептов – chip butty, сэндвич с картошкой фри, и тост-сэндвич, в котором в качестве начинки используется тост. Мммм, викторианские изыски.

Представляю вам два рецепта поздневикторианских сэндвичей. Огуречные сэндвичи часто упоминаются в литературе после 1890-х. Их характерная черта – простота и, кхм, отсутствие вкуса. Это промасленных хлеб с огурцом и самым минимумом салатной заправки. В рецептах отсутствует даже соль! Единственным светлым пятном была листовая горчица, которую я решила использовать вместо салата. Рецепт сэндвича букмекера дает в своей книге Огюст Эскофье (1903), ссылаясь на французскую книгу об английской кухне (Альфред Сюзан, 1894) – там утверждается, что подобный сэндвич можно часто встретить на скачках. На фоне огуречного сэндвича он кажется намного интереснее, хотя я не уверена, что в другой ситуации стала бы “тратить” стейк на бутерброд. Горчица и хрен кажутся вполне к месту, а использование корочки действительно позволяет одновременно пропитать хлеб соком и не дать ему размякнуть. Но как и в огуречном сэндвиче масло мне показалось совершенно лишним. Возможно, это был жизненно необходимый ингредиент для работника физического труда в  XIX веке, но сегодня я бы его использовать не стала.