В английском языке есть очень интересное разделение названия животного и его мяса. Подобные примеры можно встретить и в других языках, в том же русском – мы едим не коровину, а говядину. Хотя в принципе, говядина происходит от “говедо” – “крупный рогатый скот”, так что логика понятна. Просто исходное слово затерялось в веках. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

“Если верно, что на свете не сыщешь травы зеленее английской, то еще бесспорнее, что нигде в мире собаки и кошки не окружены таким страстным обожанием, как среди слывущих бесстрастными англичан,” писал в 1980 г. Всеволод Овчинников в очерках об Англии “Корни дуба”. И его можно было бы обвинить в преувеличении, не будь сами англичане склонны с ним согласиться. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

Британские напитки нередко вводили меня в заблуждение отсутствием алкоголя. Нет, действительно: еще в детстве я часто запиналась о то, как у Энид Блайтон школьники пили имбирный эль, потом долго не могла понять, как же герои Роулинг в 13 лет хлещут сливочное пиво, а уже во вроде сознательном возрасте была поставлена в тупик бузинным ликером. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

Первая ассоциация, которая возникает у многих, когда речь заходит о джине, имеет строго мужской ореол: по легенде, вкус хинина (единственного на начало XVIII века анти-малярийного средства) был настолько горьким, что расквартированные в Индии британские солдаты, взялись добавлять к тонику лайм, сахар и джин. Но пристрастие к джину, на самом деле, было отнюдь не исключительно мужской забавой; женщины также злоупотребляли этим напитком. Настоянный на ягодах терна сладкий джин с мятой и валерианой был популярен среди крестьянок. Горожанки же и без изысков пили его в таких количествах, что в XVIII веке он звался не иначе как “материнская погибель”. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ